|
Привет! Мы посылаем вам «Сигнал».
22 мая ООН заявила, что число беженцев по всему миру превысило 100 миллионов — это как если бы опустели все Нидерланды и Германия. 100 миллионов человек потеряли работу, друзей, свой устоявшийся быт и свои любимые вещи. И хотя для многих беженцев жизнь уже никогда не будет прежней, нам хочется надеется, что вскоре хотя бы некоторые из них смогут вернуться домой — и это будет для них безопасно.
Мы должны извиниться: в прошлом выпуске (если пропустили — он тут) мы назвали адвоката Юлию Федотову Юлией Федоровой. Особенно просим прощения у Юлии.
В сегодняшнем «Сигнале» обсуждаем понятие «либералы». Почему это слово стало почти ругательным — и в чем здесь выгода для российских властей. Подписывайтесь на наш твиттер и телеграм, чтобы получать анонсы писем!
ЛИБЕРАЛЫ
Пропагандист Владимир Соловьев 27 апреля в своем стриме назвал Екатеринбург «центром мерзотной либероты, которая породила многих подонков, теперь скрывающихся за границей» (видимо, намек на соратника Навального Леонида Волкова — а возможно, и на Бориса Ельцина или его музей). В последующей публичной дискуссии использовались выражения «стрелку забивать» и «закуси свое поганое жало».
Примерно три недели спустя в Екатеринбург приехала — и тут же стала им картинно восхищаться — официальный представитель МИД Мария Захарова. Ей тоже довелось рассуждать про либерализм. В частности, она заявила, что мнение, будто роман Оруэлла «1984» посвящен тоталитаризму, — это «один из глобальных фейков». «Оруэлл писал про конец либерализма, — сказала Захарова. — Он написал, как либерализм заведет человечество в тупик». С этой трактовкой не согласился автор классического перевода «1984» на русский язык Виктор Голышев.
В современной России слово «либерал» — практически ругательство. До такой степени, что Российская академия народного хозяйства и госслужбы (на секундочку, при президенте РФ), получив от прокуратуры претензии насчет «разрушения традиционных ценностей», от греха подальше переименовала свою программу Liberal Arts в «Многопрофильный бакалавриат». Притом что, формально говоря, слово liberal в прежнем названии к либерализму отношения не имеет: «свободные искусства» — это древний образовательный термин.
ЧЕГО ДОБИВАЮТСЯ ЛИБЕРАЛЫ?
Самый простой ответ — свободы.
«Отцом либерализма» принято считать Джона Локка, английского философа рубежа XVII—XVIII веков. Хотя сам он себя так никогда не называл и вообще не считал, что разрабатывает какую-то новую идеологию. Он был вигом — участником политического движения за верховенство парламента и против королевского абсолютизма. Локк издал «Два трактата о правлении» — книгу, в которой изложил основные идеи, позже развившиеся в либерализм: все люди, вне зависимости от происхождения и статуса, имеют равные права на жизнь, свободу и собственность; законна только та власть, которая осуществляется с согласия людей.
Впрочем, вряд ли все идеи Локка понравились бы современным либералам. Так, защищая веротерпимость, он отказывался распространять ее на английских католиков, а вера в равноправие не мешала ему оправдывать работорговлю и колониальную эксплуатацию народов Северной Америки. Но культ прогресса, стремление все реформировать, непочтительное отношение к авторитетам и стереотипам определенно были уже у вигов.
По мнению современного историка Стивена Пинкуса, придя к власти в Англии в конце XVII века, виги создали первое «активистское правительство» — которое сознательно и последовательно пыталось реформировать не просто законы, а само общество и считало себя агентом экономического и социального прогресса. Получилось: именно при вигах в первой половине XVIII века началось превращение Англии/Великобритании из заурядной европейской страны в «империю, над которой никогда не заходит солнце».
Однако первая политическая организация, участники которой называли себя «либералами», появилась только в начале XIX века в Испании. В последующие десятилетия аналогичные движения распространились по всей Европе — они не всегда называли себя либеральными, но их, как правило, так называли в прессе (а уже знакомые нам виги были официально переименованы в Либеральную партию в 1859 году).
Главную апологию либерализма — книгу «Открытое общество и его враги» — написал в Великобритании в 1938–1943 годах философ Карл Поппер под впечатлением от гитлеровского аншлюса его родной Австрии. Собственно говоря, он перенес в сферу политики принцип, который раньше сформулировал для научных исследований. Любое политическое предложение (в науке — любая гипотеза) заслуживает быть как минимум высказанным; никакое решение (теория) не может быть принято только в силу авторитета: оно должно быть обосновано и защищено в открытой дискуссии; у человека, партии, государства, общества должно быть право на ошибку и возможности ее исправить — иначе невозможно развитие.
Такую систему, по мнению Поппера, в полной мере обеспечивает только либеральная демократия, в которой гарантированы свобода мнений и ненасильственная сменяемость власти (благодаря ей для исправления ошибок не надо никого свергать революционным путем, а можно просто дождаться следующих выборов).
В каком-то смысле можно сказать, что классический либерализм восторжествовал в мировом масштабе: теперь все, вплоть до Северной Кореи, хотя бы на словах признают необходимость конституционных ограничений власти и гарантий прав человека. Прописанные во всех конституциях (в том числе российской, даже после всех интересных поправок) свобода слова, свобода собраний, свобода совести и так далее — это, собственно говоря, либеральные принципы, и всерьез их оспаривают разве что совсем уж отъявленные маргиналы.
Однако в либерализме, помимо этих теперь уже общепризнанных принципов, сохранился и «виговский» заряд — представление о государственной власти как инструменте прогресса и преобразования общества в соответствии с идеалами свободы. И основные претензии к современному либеральному движению связаны именно с этим.
КАК ЛИБЕРАЛИЗМ В РОССИИ СТАЛ ПОЧТИ РУГАТЕЛЬНЫМ СЛОВОМ?
Когда современная российская партийная система только формировалась, либерально-демократический бренд застолбила за собой партия Жириновского (почему она выбрала именно такое название, не совсем понятно, но, по некоторым версиям, без КГБ не обошлось). Сторонников ЛДПР, конечно, либералами никто не считает, да и в самой партии аббревиатуру стараются просто не расшифровывать.
Настоящие либералы 1990-х предпочитали именовать себя демократами. Например, партия главы первого реформаторского правительства РФ Егора Гайдара называлась «Демократический выбор». А в конце десятилетия либеральная коалиция получила название «Союз правых сил» (в противоположность «левым» коммунистам). Впрочем, и сам Гайдар, и его близкий друг и соратник Чубайс с готовностью признавали себя и «либералами» — а главной институцией, оберегающей по мере сил их наследие, доныне остается фонд «Либеральная миссия».
Ни «Демвыбор», ни СПС не были «партиями власти» в том смысле, в котором так сегодня называют «Единую Россию». Тем не менее лидеры этих партий в значительной степени властью на протяжении 1990-х и были. Сам Гайдар и его соратники много раз говорили, что очень торопились продвинуть либеральные реформы как можно дальше. Они боялись «коммунистического реванша» и спешили пройти точку невозврата — сделать так, чтобы реставрация советской системы, и прежде всего плановой экономики, стала невозможна. Они стремились создать в стране социальную группу (тогда говорили — «класс собственников»), которая имела бы достаточную мотивацию и достаточные ресурсы, чтобы защитить новый строй.
По сути, либералы 1990-х воспользовались инструментами государственной власти, чтобы произвести радикальное переустройство общества и направить его по пути прогресса — как они его понимали. За это их то и дело сравнивают с большевиками. Но на самом деле они вели себя как самые настоящие виги.
У значительной части общества такая «активистская политика» вызвала отторжение (презрительные словечки вроде «дерьмократов» и «либерастов» — напоминание об этом). Но в риторике властей даже при Путине либерализм означал, скорее, нечто положительное — как минимум заслуживающее уважения.
Начать с того, что сам Чубайс активно поддержал Путина на его первых президентских выборах (а по одной из версий, сам и предложил его в качестве преемника Ельцина). Кроме того, правительственные либералы никуда не делись из команды нового президента, а Алексей Кудрин остается в ней по сей день. Наконец, в путинской «Единой России» на протяжении первых лет его президентства существовала и активно функционировала «либеральная платформа», а сам Путин называл эту партию «правым и либеральным центром».
Но уже под конец второго президентского срока Путина (то есть к 2007 году) можно заметить, как он постепенно начал дистанцироваться от политического либерализма, предполагающего сменяемость власти и свободу мнений. В одном из интервью иностранным журналистам Путин свой ответ на вопрос о том, будет ли Россия двигаться в либерально-демократическом направлении, свел к обещанию и дальше «развивать рынок».
Вернувшись на президентский пост в 2012 году, Путин принялся высказываться куда более определенно. Например, заявлял, что «люди очень либеральных взглядов… сейчас критикуют [власть] вовсю, занимаются критикой и критиканством даже отчасти», и говорил, что в России не могут принять «агрессивного поведения ярких представителей либеральной европейской культуры». А в 2019-м в интервью Financial Times провозгласил, что «либеральная идея изжила себя окончательно».
Осенью прошлого года, после того как Путин посетил Дом-музей Достоевского, у него спросили, кто ему ближе — западники или славянофилы. Президент почему-то решил отвечать не про западников и славянофилов, а про либералов: «Если либерализмом считается свобода мысли, свобода выбора, свобода поиска решения, то, конечно, у нас всегда это было. <…> Достоевский сказал, что наши либералы — это лакеи, которые ищут, кому бы почистить сапоги. Но это не истинный либерализм».
Пресс-секретарь президента Дмитрий Песков и раньше называл Путина «абсолютным либералом», противопоставляя его «назывным либералам, которые именуют себя псевдооппозицией».
У ПУТИНА К ЛИБЕРАЛАМ КАКИЕ-ТО ЛИЧНЫЕ ПРЕТЕНЗИИ?
Вряд ли. Ведь он был заместителем весьма либерального мэра Санкт-Петербурга Анатолия Собчака; потом либералы из окружения Ельцина помогли прийти ему к власти, а еще позже — вести довольно успешную экономическую политику.
Больше это похоже на политическую технологию.
Презрение и даже ненависть к либералам были чрезвычайно распространены среди оппозиционных национал-патриотов, риторику которых в какой-то момент Кремль перехватил (о чем мы писали в одном из предыдущих выпусков «Сигнала»).
Более того, неприязнь к либералам — важная составляющая западной, и прежде всего американской, правой политики, из которой Кремль также позаимствовал культ «традиционных ценностей» (как это произошло, мы писали в другом выпуске «Сигнала»).
Претензии, которые предъявляет либералам секретарь Совета безопасности России Николай Патрушев (например, здесь и здесь): «приоритет частного над общественным, индивидуализм, подавляющий любовь к Отечеству, постепенное отмирание государства», «оголтелые гендерные концепции» — это общие претензии к ним всех консерваторов и традиционалистов. Вот, например, британский консервативный таблоид Daily Mail разоблачает либералов из The Guardian, которые «ненавидят семейные ценности», а вот призыв со страниц The New York Times «вернуть либералам патриотизм».
Суть этих претензий сводится к тому, что либералы (часто презрительно) отвергают то, что важно или попросту привычно для многих людей. Они норовят перестроить общество в соответствии со своими абстрактными книжными идеями и концепциями. Они не желают считаться с обычаями и требуют от миллионов людей срочно, немедленно, прямо сейчас изменить свои привычки, в том числе бытовые и речевые (одни феминитивы чего стоят). Стоит признать: эта виговская привычка за четыре века действительно никуда не делась. В американском политическом языке есть даже аналог «либераста» — libtard (liberal + retard, «умственно отсталый»).
При этом для радикальных борцов за социальную справедливость (Путин к ним, впрочем, явно не относится) либералы с их реформизмом и неприязнью к насилию как к политическому инструменту — малодушные соглашатели.
Наконец, есть еще одна причина, по которой Кремлю выгодно превращение либералов почти в ругательное слово. Установившийся после окончания холодной войны миропорядок российские власти (и лично Путин) регулярно называют «либеральным» — и именно его винят во всех бедах человечества, и в том числе в проблемах России. В такой ситуации «внутрироссийские» оппозиционные либералы превращаются в агентов этого зловредного миропорядка. И получается нехитрая логическая цепочка: противники Путина — враги России.
Именно поэтому либералов старательно выставляют чужаками, которые начитались иностранных книжек и насмотрелись иностранных фильмов. Так, будто ни один настоящий русский не может верить в свободу как высшую политическую ценность, в права человека и в частную собственность.
НЕОЖИДАННОЕ ОТКРЫТИЕ, КОТОРОЕ МЫ СДЕЛАЛИ, ПОКА ПИСАЛИ ЭТО ПИСЬМО
«Либералы» были уже у Шекспира. И он их тоже не любил.
Слова с латинским корнем liberal- («свободный»), прежде чем стать политическим термином, часто использовались в европейских языках в смысле несдержанности и вседозволенности. Например, у Шекспира в «Много шума из ничего» (акт IV, сцена 1) дон Педро говорит о «завзятом негодяе» (перевод Татьяны Щепкиной-Куперник). В оригинале там liberal villain — то есть примерно «ничем не ограниченный злодей».
ПОСТСКРИПТУМ
До этой недели важнейшим местом боев этой войны был Мариуполь — город, перекрывающий сухопутный коридор между Донбассом и Крымом, и вместе с тем крупный порт на Азовском море. А в Мариуполе главной горячей точкой была «Азовсталь» — огромный металлургический комбинат, где украинские защитники Мариуполя держались еще несколько недель после того, как весь остальной город заняли российские войска. Почитайте подробный разбор боев за «Азовсталь» и анализ последствий его захвата россиянами.
Мы послали вам «Сигнал» — теперь ваша очередь. Отправьте это письмо своим друзьям и близким. Знание — сила. Будущее — это вы.
Хотите, чтобы мы изучили и объяснили явление или понятие, которое вы сами заметили в новостях? Напишите нам: signal@meduza.io.
|
